Из  истории Кубани

    В 1792 году началось переселение Черноморского Войска из-за Буга на Кубань. Первыми прибыли Черным морем на гребной флотилии (50 лодок, яхта, бригантина и 11 транспортов) пешие черноморцы с артиллерией и заняли Таманский полуостров, охраняемый Кубанским корпусом.

  Вот как описывает В. Соловьев прибытие казаков в Тамань: "В жаркий день 25 августа 1792 года часовой, ходивший по валу фанагорийской крепости, заметил в мареве моря со стороны обрывистых берегов Крыма множество парусов. Время было тревожным, ибо Османская империя, как в те годы называли Турцию, постоянно грозила высадкой десантов в Крыму и Тамани. Поэтому часовой вызвал свистком караульного начальника, который, взбежав на вал, тут же бросился докладывать о неизвестных кораблях местному коменданту. Командир 1-го батальона Таврического егерского корпуса премьер-майор Розенберг, лично удостоверившись в подходе целой флотилии парусно-весельных судов, приказал дежурным сигналистам подать сигнал тревоги. Барабан рассыпал тревожную дробь над обрывами Тамани, и из казарм выбежали толпы егерей, спеша стать в строй у ворот крепости. "Пальба будет! - закричал Розенберг.- Заряжай ружья!" Затем по команде Розенберга егеря побежали к береговым обрывам и залегли, чтобы огнем своих штуцеров прикрыть старинную пристань и устья лощин, спускающихся к Таманскому заливу. Артиллеристы тем временем, накатив на платформы свои пушки, зажгли фитили и забили заряды.

  Между тем суда, ловя парусами боковой ветер, медленно приближались. С самого большого из них, несущего яхтовое вооружение, вдруг ударила пушка, и на мачту медленно пополз Андреевский флаг... А суда, спустя паруса и резко взмахнув веслами, стали подходить к пристани. И вот на обрывах Тамани запестрели толпы вооруженных людей в живописных одеждах. С удивлением смотрели егеря на неведомых воинов, высадившихся на берега фанагорийского острова, на земле бывшего здесь в древности Тмутараканского княжества...

  Тем временем Кошевой атаман З. Чепига (сменивший погибшего С. Белого), шел с тремя конными и двумя пешими пятисотенными полками, семейными казаками и Войсковым обозом сухим путем и, обойдя Азовское море, к границам Кубани прибыл осенью 1792 года. Несмотря на такое организованное переселение черноморцев, на новое местожительство перешло не все население Войска. Одни из казаков, прочно осевшие в южной России и за Бугом, сами не пошли на Кубань; другие были так бедны, что у них просто не было средств на переселение; а третьих, при сильнейшей поддержке местной администрации, не пустили местные помещики...

  Так в 1792 году на месте Боспорского царства и Хазарского каганата, на территории Тмутараканского княжества и Крымского ханства возникло Черноморское казачье Войско, обладающее собственной земельной территорией и правами, сложившимися исторически в порядке казачьих обычаев. Черноморцы ловко сумели отмежеваться от правящих на месте властей центрального правительства в лице Таврического губернатора, которому они были подчинены в гражданском отношении, но который находился далеко от них.

  С наступлением весны черноморцы начали заселение Кубани. В мае 1793 года в устье Лабы была построена Усть-Лабинская крепость. Занимая казачьими кордонами кубанскую границу, Кошевой атаман Чепига стал лагерем на Карасунском куте, где и назначил место под строительство Войскового града: "Уведомляю, что я, расставивши по реке Кубани пограничную стражу, состою с правительством над оною при урочище Карасунский кут, где и место сыскал под Войсковой град".

  Войсковая Рада (август, 1793 г.) одобрила действия атамана, приняв решение устроить здесь Войсковую резиденцию, как центральный пункт управления, и назвать ее "градом Екатеринодаром" "в достопамятное воспоминание Имени Жизнедательницы Екатерины Алексеевны". Обстоятельствами выбора места под застройку Войсковой казачьей столицы явились, по-видимому, наличие строевого леса, среднее расположение по отношению к цепи кордонов и удобное место для устройства укреплений. Точно так же, как и в последней Запорожской Сечи, выступавший к югу кут с севера-востока прикрывал, подобно реке Подпильной, Карасун (в пер. с тюрского - "черная вода"). Было и возвышенное место, с которого хорошо просматривалась пойма Кубани и где по всем запорожским фортификационным правилам можно было создать мощное укрепление. Атаман Чепига, похоже, пытался заново отстроить на Кубани прежнюю Сечь, но "Порядок общей пользы", в разработке которого полгода спустя он примет деятельное участие, положит конец запорожским вольностям.

  Чепига выбрал место для "войскового града Екатеринодара" близ Архангельского редута, заложенного Суворовым еще в 1778 году. Здесь и началась постройка крепости по образцу запорожского коша, в виде четырехугольника. Осенью 1794 года строительство было завершено. Екатеринодар стал центром Черноморского (позже - Кубанского) казачьего войска и имел удобное расположение - почти посередине Черноморской кордонной линии, в то время проходившей вдоль правого берега Кубани. К северу от крепости, по правому берегу Карасуна, появились первые жилые кварталы, где поселились семьи служилых казаков. На краю поселения возвышались сторожевые башни, а вокруг рос дубовый лес, покрывавший тогда всё правобережье Кубани. Уже в 1796 году в Екатеринодаре насчитывалось 365 домов, а число жителей составляло 1660 человек.

  Странно и удивительно устроена наша историческая память. В честь людей, которые никогда не были и не будут уже в нашем городе, ничего не сделают для него, назовут улицы; в память о тех, кто будет глумиться над казачьей историей и славой, будут стоять бюсты и барельефы, а о том, кто основал наш город, практически ничто напоминать сегодня не будет. И напрасно наш современник будет искать на карте Войскового града Екатеринодара имя его основателя - Кошевого атамана Захария Алексеевича Чепиги...

 На Карасунском куте Войско возвело 40 куреней для прибежища бессемейных казаков (старые 38 запорожских куреня и два новых - в память Екатерины II и в память Березанского сражения). Успевшие же обзавестись семьей казаки были расселены по жребию куренными селениями на Войсковых землях с историческими названиями, вынесенными из Запорожской Сечи: Батуринский, Ирклиевский, Медведовский, Поповический, Васюринский, Каневской, Мышастовский, Сергиевский, Величковский, Кисляковский, Незамаевский, Тимашевский, Вышестеблиевский, Конеловский, Нижестеблиевский, Титаровский, Деревянковский, Кореновский, Пашковский, Уманский, Джерелиевский, Корсунский, Переяславский, Шкуринский, Динской, Крыловской, Пластуновский, Щербиновский, Дядьковский, Кущевский, Платнировский, Ивановский, Леушковский, Полтавский.

  Атаман Чепига, прибыв на Кубань, сменил солдат Кубанского корпуса, с трудом переносящих "полную лишений жизнь в пустынном крае" и занял казаками кордонную линию длиной до 250 верст, получившую название Черноморской. Казаки устроили там в виде небольших укреплений посты, в которые поставили гарнизоны от 20 до 50 человек. Поэтому черноморцы первоначально и поселены были по-военному: местожительство их было приурочено не к удобствам края, а к 24 старым русским кордонам, расположенным на правом берегу Кубани:Александровский, Андреевский Платоногорский, линский, Фанагорийский, Воронежский- Ольгинский, Константиновский, Великомарьянский-Славянский, Александрин, Екатеринодарский- Протоцкий, Павловский, у колодцев реки Сасык- Копыльской, Марьянский, при Сладком лимане- Петровский, Григорьевский, в устье Кугоеи- Елизаветинский, Новоекатерининский, у Бурлацкого брода.

Неподалеку от кордонов устраивались курени (с 1809 г. - куренные селения, с 1840 г. - станицы), с течением времени несколько поменявшие свое первоочередное местоположение. По предписанию Войскового правительства куренные селения полагалось застраивать прямыми и широкими улицами с центральной площадью и собором посередине. Поначалу казачьи поселения никаких укреплений не имели, но прошло несколько лет, и суровая жизнь заставила черноморцев строить вокруг селений оборонительные сооружения. Обычно это был небольшой ров с валом, на котором устанавливался частокол, но чаще двойной плетень с земляной засыпкой; ворота стали охраняться караулом.

  Между 1809 и 1825 годами на Кубань переселится еще почти 90 тысяч днепровских казаков обоего пола. На картах Кубани появятся следующие станицы: Новощербиновская,- Новоминская, Елизаветинская- Новокорсунская, Новотитаровская, Марьинская- Новодеревянковская, Новолеушковская, Петровская- Новонижестеблиевская, Нововеличковская, Ахтанизовская- Новоджерелиевская, Таманская, Темрюкская- Новомышастовская, Павловская.

  Эти населенные пункты существуют сейчас в нашем благодатном крае в виде городов и больших станиц, в первое же время после заселения запорожцами Кубани они представляли собой скопление землянок и мазанок, лишенных самых элементарных удобств, и даже церкви были под камышовой крышей. А стольный град Екатеринодар, бывший до середины XIX века крупнейшим и единственным городом на Кубани, был похож на большую станицу...

  Войсковая столица, расположенная на самой границе, никаких оборонительных сооружений тогда не имела, потому как казаки конфликтовать, а тем более воевать, не собирались. Вскоре, однако, вокруг города появилась цепь плетневых пикетов с дозорными вышками, а вдоль северной окраины был вырыт оборонительный ров и насыпан вал, прикрывший город со стороны степи. "Едва смеркнется,- писал житель Екатеринодара середины прошлого столетия,- как у всех ставни уже закрыты. Начинается безмолвие. Через полчаса город делается гробом. Нигде не увидите огня... только лай собак, которыми жители богаты, напоминает, что здесь живут люди". Тогда же во тьму ночи выходили к берегу Кубани вооруженные казаки, залегали в укромных местах и до рассвета охраняли покой города. В течении первых восьми лет не было ни войн, ни тех кровавых драм, которыми впоследствии были исписаны страницы военной истории Черноморского казачьего Войска... Кубанская граница представляла собой цепь кордонов и пикетов. Кордон являлся своеобразной маленькой крепостью, в котором и размещался казачий гарнизон. Он выделял караул на пикеты, "залоги" (дозоры пластунов) и конные разъезды для осмотра местности. Пикет представлял собой шалаш с вышкой для наблюдений, обнесенный двойным, засыпанным землей плетнем, за которым и укрывались казаки-пикетчики в случае внезапного нападения противника. При попытке неприятеля переправиться через Кубань в залоге раздавался выстрел, на пикетах вспыхивала смоляная бочка или стог подмокшего сена (чтобы было больше дыма). Увидев поднимавшийся с пикета столб дыма, соседний пикет также зажигал горючий материал, и далее по цепочке, так что через несколько минут о появлении неприятеля знали в Екатеринодаре. На такие дальние расстояния тревогу передавали также выстрелами из пушек.

  Таким образом, военные обязанности казака исчерпывались преимущественно кордонную службой. По границе на кордонах служили и пешие, и конные казаки, и состоявшие в гребной флотилии; у казаков была артиллерия, которая также была размещена по кордонам и в Екатеринодаре, представлявшем главную крепость на Кубани.

  Казак-черноморец - бывший запорожец - сильно отличался от казаков других Войск. Он являлся одновременно пехотинцем и кавалеристом, моряком и артиллеристом. Часто одни и те же казаки несли два или три вида военной службы, исходя из требований местности или обстоятельств. Ни тогда, ни позже ни одно казачье Войско не располагало воинами, подготовленными к такой разносторонности в военном деле. Казак исторически был только кавалеристом; пеший строй и морская служба были чужды ему. Но наши предки - запорожцы, их наследники черноморцы и, отчасти, донцы, представляли единственное исключение.

  Охрана Черноморской кордонной линии наложила свой отпечаток на военный строй казаков. Она сразу специализировала военное дело воина, прикрепляя его к определенным пунктам исключительно сторожевой службы. Само историческое название "черноморец" потеряло свое прежнее значение. Казаку приходилось теперь иметь дело не с морем, а со степью и горами... Следовательно, в военном деле тут стали нужны искусные наездники и еще более искусные пехотинцы-лазутчики, выработавшие затем замечательно оригинальный тип казака-пластуна. Черноморской же гребной флотилии заранее можно было предсказать полное крушение, но не на море, а на суше. Так именно и случилось впоследствии, когда военный строй Черноморского Войска принял окончательные формы.

  Начало 1794 года было ознаменовано принятием Войсковым правительством основополагающего документа, названного "Порядком общей пользы" и заключавшего в себе организационные начала по управлению Войском, землепользованию и расселению. В этом акте официально закреплялось название и статус города: записано, в частности, что Войсковую резиденцию решено устроить в Карасунском куте и именовать ее "градом Екатеринодаром". Войско было разбито на 5 округов: Екатеринодарский, Фанагорийский, Бейсугский, Ейский и Григорьевский (затем четыре: Бейсугский округ был упразднен). Далее, согласно этому документу, высшую власть в Войске составляли Кошевой атаман, Войсковой судья (в роли помощника атамана) и Войсковой писарь. Эти три представителя Войска, избираемые на Войсковом Круге, составляли Войсковое правительство.

  Наиболее важным по своей главенствующей роли в Войске был Кошевой (впоследствии Войсковой) атаман. Первые два кубанских атамана - Сидор Белый и Захарий Чепига, были избраны на Войсковых Радах; начиная же с третьего - Тимофея Котляревского, атаманы назначались Царями. Через несколько лет (1797 г.) Кошевые станут называться Войсковыми атаманами и казачество надолго потеряет право на выборы батьки-кошевого. В 1827 году должность Войскового атамана будет заменена наказным атаманом (поменяется, в принципе, только название). Тогда же Царь Николай I объявит своего сына, Александра, "атаманом всех казачьих Войск". С тех пор всем наследникам престола будет присваиваться это почетное звание; тем самым будет положена традиция единения русской монархии и казачества.

  Войсковая Рада, роль которой сводилась теперь к одобрению готовых решений и приказов, вскоре также прекратит свое существование и в конце XVIII века станет называться сходом или сбором. Если Рада была организацией, вырабатывающей, по сути, долгосрочную политическую программу, то сход явился общественной исполнительной организацией. Согласно Своду законов Российской Империи "станичный сбор составляется из станичного атамана, его помощников, хуторских атаманов, судей, казначея и казаков-домохозяев... В суждении и решении дел общественных станичный сбор имеет главным основанием: чтобы общественная собственность со стороны всякого незаконного притязания оставалась совершенно неприкосновенной; чтобы польза общая всегда была предпочитаема частной; чтобы все обыватели довольствовались выгодами уравнительно и никто не присвоял не принадлежащего ему; чтобы не был упущен из виду ни один источник, могущий приносить станице доход, а по расходам была соблюдаема полная хозяйственность и отчетность; чтобы меры взыскания служили к неослабному сохранению и утверждению древних обычаев доброй нравственности; чтобы престарелые, дряхлые и больные, не имеющие крова, обретали пристанище и успокоение, а сироты обеспечивались в своем достоянии; чтобы искоренялось пристанодержательство подозрительных людей и бродяжничество нищих; чтобы служилые казаки не упускали никогда из виду необходимость иметь в постоянной готовности форменное обмундирование, лошадей и прочие предметы, необходимые для исправного выхода на службу...

  Собирали на сход тем же порядком, что и на Раду, но на него теперь приглашались все жители селения, включая иногородних и женщин. Получалось что-то типа новгородского вече. Сходы существовали до 1917 года, когда во всех казачьих землях старая казачья, истинно демократическая традиция - казачий Круг - была на короткое время восстановлена...

  В то время, когда за Бугом формировалось Черноморское Войско, казакам было не до религии и духовенства. Сторожевая служба поглощала всю энергию казака, и только в минуты битв, когда казак ложился на землю костьми, являлась необходимость в напутствии духовника умиравшим воинам... Войску была пожалована князем Потемкиным походная церковь, в которой Екатеринославский архиепископ посвятил иеромонаха Антония. Все время турецкой войны Антоний находился рядом с казаками, участвуя во всех важнейших сражениях и штурмах. Болезнь, однако, не позволила ему переселиться с казаками в Черноморию и Войско осталось без духовного служителя.

  Атаман Чепига и судья Головатый с первых шагов самостоятельного существования Войска на Кубани приложили все усилия к тому, чтобы организовать свое казачье духовенство и построить церкви. Войсковое правительство обратилось в Святейший Синод (1794 г.) и в ярких красках изобразило беспомощность населения в его религиозных нуждах: "На острове Фанагории возник целый ряд селений по тысячи душ в каждом, но за отсутствием церквей и священников, многие умирают без исповеди и причастия, а младенцы без крещения, и гробы их остаются не запечатанными; остающиеся же в живых младенцы ждут крещения по семи месяцев. Народ лишен храмов и богослужения, престарелые жители не могут жизнь свою закончить так, как они желали бы по своей набожности..." В заключении Войско просило дать разрешение на постройку церквей и рукополагать к ним священников из достойных людей в казачестве.

  В ответ на эту просьбу Синод постановил причислить Черноморию к Феодосийской епархии и дал общие указания об устройстве церквей и организации духовенства, сводившиеся к следующим условиям. Возводить в священники позволялось лиц, не обязанных воинской службой, православных по вере и надлежаще подготовленных для служения в храмах. Согласно просьбе казаков, разрешалось посвятить "на первый раз без излишества", сколько потребуется в священники и одного в дьяконы. Таким образом, Войсковое правительство добилось того, чего желало. Оно не препятствовало уходу из военных рядов тех из грамотных казаков, которые имели желание принять духовный сан. В среде казаков также было не мало лиц, которых "духовная служба" манила своим почетным положением и спокойствием. Создались и упрочились известные отношения между властями и населением, выработались обычаи создания духовенства из своей среды, напоминавшие порядки времен первого христианства. В основу этих обычаев было положено выборное начало, а избирателями были миряне, составлявшие приход. Обыкновенно по куреням казаки выбирали священнослужителей, давали им одобрительные приговоры и посылали этих кандидатов к владыке для посвящения. Казачество чутко относилось к делам собственной казачьей церкви и давало одобрительные приговоры на поступление в духовное звание только своим жителям, которых очень хорошо знало.

  Но если в устройстве церквей по куреням и в избрании к ним священников особенно сильно было заинтересовано рядовое казачество, разбросанное по разным местам населенного края, то "излюбленным" делом Войскового правительства и старшины была постройка Войскового собора в Екатеринодаре. Собор предполагалось построить по образу существовавшего в Запорожском Коше храма, но в более громадных размерах. Черноморцы хотели разом и людей удивить, и старину помянуть. Войсковой собор действительно стал достопримечательностью Екатеринодара, потому как построенный из привезенного с самой Волги леса обошелся дороже построенного из обожженного кирпича. Ф. Щербина долго недоумевал, почему же в таком случае его сразу не стали строить каменным?

  Следующими за черноморцами засельщиками Кубанской области явились донские казаки. В конце 1791 года, до заключения в Яссах мирного договора с султанской Турцией, главнокомандующему русскими войсками на Кавказе и Кубани Гудовичу, сменившему Суворова, предложено было высказать свои соображения об укреплении Кавказской линии на всем протяжении от Каспийского до Черного морей - России необходим был твердый оплот против своих беспокойных соседей. Помимо естественного усиления линии новыми крепостями, редутами, кордонами и другими военными укреплениями, Гудович предложил создать новую линию из 12 казачьих станиц. Высочайшим повелением область эту решено было заселить донскими казаками, которые, кстати, этого отнюдь не желали. Между тем российское правительство, недавно разрушив Запорожскую Сечь и подавив восстание Е. Пугачева, стало привыкать к решительным действиям против казачества, считающегося весьма беспокойным государственным элементом, и уже не считалось с его интересами. Обыкновенно казаки переселялись на новые места добровольно - с согласия всего Войска формировались целые отряды охотников, пополнявших старые Войска и формировавших новые. Именно эти порядки были нарушены.

  Привыкши распоряжаться на военном поле не отдельными людьми, а целыми полками и отрядами, передвигая их, как пешек, с места на место, правительство распорядилось зачислить в переселение на новую Кубанскую линию (протяженностью около 380 километров) шесть донских казачьих полков, уже отбывших очередную службу на Кавказской линии и готовившихся отправиться в свои родные станицы. Стоило только переправить к ним жен, детей, стариков, старух, скот, имущество и разного рода домашнюю рухлядь, и новое переселение готово - считали в Петербурге. Но у этого живого оплота были грубо задеты самые чувствительные струны их жизни. Назначенные в переселение станицы взбунтовались и решили, что "на переселение казаки не пойдут, свои земли будут защищать кровью и разве одних малых детей сошлют на Кубань после их смерти". Донцы убегали с Кубани на Дон, но видели в этом свое священное право, вытекающее из казачьих обычаев, и не в коем случае не дезертирство или нарушение военной дисциплины. Но постепенно донцы смирялись со своим положением на Кубани. Потом же, когда на Дону узнали о зажиточности казаков-линейцев, о богатстве природы и привольной жизни, донские казаки под предлогом родственных и других связей с переселенцами, стали уходить с Дона целыми семьями и селиться на Кубани. Этих вольных переселенцев оказалось так много, что даже принимались особые меры к прекращению движения донцов на Кубань. Так было положено начало заселению северо-восточной части Прикубанья.

  Итак, практически одновременно с черноморцами (1794 г.), на Кубань прибыла тысяча донских семей, основавших при крепостях Усть-Лабинской, Кавказской, Григорополисской, Темнолесской и Воровсколесской станицы Кавказскую, Григорополисскую, Прочноокопскую, Темнолесскую и Воровсколесскую. Для обеспечения безопасности слабозаселенных участков Кубанской линии (в первую очередь участка между станицами Усть-Лабинской и Кавказской) в 1802 году туда были переселены еще 862 семьи (3277 человек) Екатеринославского Войска, которые основали станицы Тифлисскую, Ладожскую, Казанскую и Темижбекскую. Из казаков данных станиц был сформирован Кубанский казачий полк. В 1802 году на Кавказской линии у Темижбекского, Казанского, Тифлисского и Ладожского редутов были основаны еще четыре станицы, из которых сформировали Кавказский казачий полк. Переселив на Кубанскую линию казаков Хоперского полка (1826 г.), появились Баталпашинская, Бекешевская, Беломечетская, Невинномысская и Суворовская станицы. В 1874 году за Хоперским полком, первое упоминание о котором датируется 1696 годом при взятии русскими войсками Азова, будет признано старшинство в Кубанском Войске...

  В декабре 1832 года все эти разрозненные казачьи полки будут объединены в Кавказское линейное казачье Войско. И хотя новообразованное Войско получит своего наказного атамана, оно будет продолжать подчиняться командующему Отдельного Кавказского корпуса.

  В 1829 году по Адрианопольскому мирному договору с Османской империей к России отошло Черноморское побережье Кавказа от крепости Анапа до Поти, заселенное черкесскими племенами. В целях закрепления приобретенной территории вдоль Кавказского побережья началось строительство новых укреплений. Черкесы всячески препятствовали закреплению России на их землях, поэтому занятие черноморских плацдармов осуществлялось высадкой десантов. Так, в июле 1831 года русские войска высадились в Геленджикской бухте и начали строительство укреплений. В это же время началось строительство линии со стороны Кубани к Черному морю, названной Геленджикской и протянувшейся более чем на 80 километров. В 1836 году между Геленджиком и Цемесской бухтой строится форт Александровский, переименованный впоследствии в Кабардинское укрепление. В 1838 году русская военная эскадра вошла в Цемесскую бухту и заставила капитулировать турецкую крепость Суджук-Кале, построенную в 1725 году и переименованную теперь с Цемесское укрепление. В самой бухте войска приступили к возведению Новороссийского укрепления. В устье реки Туапсе строится форт Вельяминовский, близ Сочи - форт Навагинский. Последним в системе укреплений Черноморского побережья стало возведение Гостагаевского укрепления (1842 г.). В целом, на побережье Черного моря было возведено 17 укреплений, составивших Черноморскую береговую линию. Население ее было сосредоточено главным образом в крепости Анапе и близлежащих станицах (Витязевская, Благовещенская, Суворовская и Александровская) и до середины XIX века составляло всего около пяти с половиной тысяч человек.

  В феврале 1837 года Николай I утвердил разработанный генералом Г. Зассом проект строительства Лабинской линии. Первоначально на реке Лабе были построены укрепления: Зассовское, Михайловское, Темиргоевское, Новодонецкое, Георгиевское и Махошевское. И в 1841 году за Кубанью была устроена новая линия укреплений, Лабинская линия, которую составили станицы: - Лабинская, Спокойная, Исправная- Чамлыкская, Подгорная, Сторожевая, Вознесенская, Удобная, Урупская /Советская/, Передовая.

  К 1860 году между Кубанью и Лабой выросло еще 12 станиц, населенных казаками Кавказского линейного Войска, выходцами из Ставрополья, Дона и Кубани. К этому времени население Кавказского линейного Войска составляло уже более 300 тысяч человек.

  Организуя на Северном Кавказе мощное казачье Войско, русское правительство переселяет на Кубань малороссийских казаков из Черниговской и Полтавской губерний и казаков Азовского Войска. Последние принадлежали к числу "неверных", ушедших во главе с атаманом Осипом Гладким в 1828 году из-за Дуная в русские владения и образовавших между Бердянском и Мариуполем Азовское казачье Войско.

Из  https://sites.google.com/site/erivanskaya/ 

1930-40-е годы< .